Я бедняжечка

ТезисМы выделяем здесь четыре основные формы: три времяпрепровождения – для родителей, для взрослых, для детей – и игру. Во времяпрепровождениях нет развязки и выигрыша, зато возникают недостойные чувства. 1. Времяпрепровождение. “Hынешние” представляет собой компанию Родителей, отличающихся самодовольством, сознанием собственной правоты и даже злонамеренным стремлением покарать всех, кто живет не по их правилам. С социологической точки зрения такое использование своего времени типично для определенной категории пожилых женщин, обладающих небольшим, по независимым источником дохода. Одна из таких женщин, например, прекратила ходить в психотерапевтическую группу после того, как ее первый ход был встречен молчанием окружающих, а не возбужденными одобрительными возгласами, к которым она привыкла в своем социальном кругу. Члены этой группы, умудренные анализом игр, продемонстрировали отсутствие “чувства локтя” по отношению к этой женщине. Особенно это было заметно, когда все промолчали на замечание миссис Уайт “Кстати, о доверии к людям… Сейчас никому нельзя доверять. И это неудивительно. Я являюсь домовладелицей. Hедавно заглянула в ящик стола одного из моих жильцов, и вы не поверите, что я там обнаружила…” Она знала ответы на все острые социальные вопросы: юношеской преступности (нынешние родители слишком снисходительны), разводов (нынешним женам делать нечего), роста преступности (в наши дни чересчур часто в районах для белых стали проживать иностранцы), роста цен (нынешние бизнесмены слишком много хотят урвать). Она дала понять, что сама отнюдь не снисходительна к своему непутевому сыну и к преступникам-жильцам. Времяпрепровождение “Hынешние” отличается от обычных сплетен девизом: “Hеудивительно”. Первый ход может в обоих случаях быть одинаковым: “Говорят…” Когда это времяпрепровождение осуществляется не ради сплетни, то в нем может быть направление, завершение, нередко предлагается и “объяснение”. А обычные сплетни чаще всего пересказывают в компании, перескакивая с одного сюжета на другой, и в конце концов теряют нить. 2. “Рана” принадлежит к числу более доброжелательных Взрослых времяпрепровождении. Девиз: “Какая жалость!”, хотя его скрытые мотивы столь же непривлекательны. Здесь непременно речь идет о болезнях, о крови, о страшных случаях. Компания представляет собой как бы импровизированный медицинский коллоквиум. Любой его участник вправе сделать сообщение о каком-либо медицинском происшествии, и чем оно ужаснее, тем лучше. Все детали жадно обсуждаются. Типичные темы: разбитое в кровь лицо, полостная операция, трудные роды и т.п. Это времяпрепровождение отличается от обычных сплетен тем, что каждый стремится превзойти других рассказчиков и обнаружить большую медицинскую компетентность. Собеседники систематически обсуждают патологическую анатомию, диагнозы, прогнозы и сравнивают различные истории болезней В обычных сплетнях благоприятный прогноз может приветствоваться, но в этом времяпрепровождении постоянная демонстрация оптимистического взгляда (если только его неискренность не бросается в глаза) может в конце концов привести к изгнанию участника, который играет не по правилам. 3. К времяпрепровождениям для Ребенка относятся “Перекур” и “Чаепитие” (на работе). Их девиз “Что хотят, то и делают”. Это вариант для учреждения. Вечером он может превращаться во времяпрепровождение “За стойкой бара”, состоящее в поверхностном обсуждении экономических или политических вопросов. Здесь обычно фигурирует некий персонаж со смутными очертаниями, держащий в своих руках все козыри, который зовется “они”. 4. Игра “Подумайте, какой ужас!” достигает наиболее драматического выражения у людей, во что бы то ни стало стремящихся прооперироваться. Их трансакции позволяют выделить основные признаки игры. Эти люди “покупают” докторов и активно стремятся к операции, даже несмотря на сильное противодействие врачей. Положение хирургического больного (госпитализация и операция) само сулит ему “вознаграждение”. Оперированное тело служит для него источником внутреннего психологического “вознаграждения”. Внешнее психологическое “вознаграждение” возникает у таких людей в результате отказа от близости, от всякой ответственности – они полностью подчиняются хирургу. Забота медсестер олицетворяет биологическое “вознаграждение”. Медперсонал (врачи, сестры), окружающие больные обеспечивают внутреннее социальное “вознаграждение”. После выписки из больницы пациент получает внешнее социальное “вознаграждение”, вызывая у окружающих сочувствие и благоговение перед его страданиями. В эту игру в ее крайнем проявлении весьма профессионально играют люди, ложно или искренне утверждающие, что они являются жертвой врачебной ошибки. Они могут зарабатывать себе на жизнь тем, что намеренно приводят себя в недееспособное состояние или не сопротивляются такой возможности. После этого, в отличие от любителей, они требуют не только сочувствия, но и возмещения ущерба. Следовательно, “Подумайте, какой ужас!” становится игрой в том случае, когда на словах игрок испытывает отчаяние, а в глубине души ликует, предвидя, сколько удовольствия он сможет извлечь из своего несчастья.

Женский вариант игры Дурачок. Тезис. Тезис «Дурачка» в его мягкой форме таков: «Я смеюсь вместе с вами над собственной неловкостью и глупостью». Но люди с серьезными расстройствами могут разыгрывать эту игру угрюмо: «Я глуп, так уж я устроен, так помоги же мне». Обе формы разыгрываются с депрессивной позиции. «Дурачка» следует отличать от «Шлемиля», где позиция более агрессивна, а неловкость является заявкой на прощение. Его следует также отличать от «Клоуна», который является не игрой, а развлечением, укрепляющим позицию: «Я милый и безобидный». Критическое действие в «Дурачке» состоит для Уайта в том, чтобы заставить Блэка назвать его глупым или реагировать так, как если бы он был глуп. Для этого Уайт ведет себя как Шлемиль, но не просит прощения; напротив, прощение ему неприятно, поскольку ставит под угрозу его позицию. Или же он ведет себя как клоун, но без всякого намека, что он дурачится; он хочет, чтобы его поведение принималось всерьез, как доказательство подлинной глупости. Это дает значительный выигрыш: чем меньше Уайт учится, тем больше эффективность его игры. Таким образом, в школе ему не приходится учиться, а на работе незачем особенно стараться, раз он не добивается продвижения по службе. Еще с детства он знает из опыта, что пока он дурачок, все будут им довольны, что бы они там ни говорили. И вдруг, к удивлению людей, в случае стресса оказывается, что он вовсе не глуп: стоит ему только захотеть, он находит выход из положения, так что он не более глуп, чем «глупый» младший сын в волшебных сказках. Антитезис. Антитезис к легкой форме очень прост. Не играя, не смеясь над неуклюжестью и не браня за глупость, игрок в анти-«Дурачка» тем самым приобретает себе друга на всю жизнь. Одна из тонкостей здесь состоит в том, что игра часто разыгрывается циклотимиками, или маниакально-депрессивными личностями. Когда такой человек находится в эйфории, можно подумать, что ему и в самом деле хочется, чтобы его товарищи присоединились к его насмешкам над самим собой. Часто от этого трудно удержаться, так как «Дурачок», по-видимому, обижается на отказ – в некотором смысле он и в самом деле обижается, поскольку ставится под угрозу его позиция и портится игра. Но когда наступает депрессия, при которой выходит наружу его обида на тех, кто смеялся вместе с ним или над ним, тогда и обнаруживается, что воздерживавшийся от смеха действовал правильно. Может случиться, что в состоянии замкнутости пациент только его может выносить и только с ним хочет говорить, а прежних «друзей», получавших удовольствие от игры, теперь считает врагами.